На минувшем фестивале Comic-con 2013 io9 удалось поговорить с Джорджем Мартином о том, каково это — работать над одними и теми же персонажами больше 20 лет, о стереотипах, о музе, о том, как повесть выросла до размеров семикнижия, о нарушенных правилах для писателей, о пятилетнем разрыве и многом другом. Спойлеры из «Танца с драконами» и «Пира стервятников».
— Итак, вы работаете над сагой уже больше 20 лет…
Страшно подумать, но так и есть. Правда, время от времени я отвлекался на работу над другими вещами, но ПЛиО начал в 1991 году.

— Вы уже тогда придумали какие-нибудь сцены, до описания которых в книгах дошли только сейчас?
Я много чего проигрываю в своем воображении, но необязательно воплощаю в жизнь. У меня есть папочка для идей по книгам и историям, которые хотелось бы написать, но вероятнее всего, этого не случится. Кое-что хранится там уже 40 лет. Не знаю… всегда работаешь над тем, что хочется писать в этот конкретный день.

— И все же, есть ли такие сцены ПЛИО, которые вы придумали 20 лет назад — и лишь теперь наконец пишете? Какие-то моменты, до которых вам очень хотелось добраться?
Да. В 91-м году я сначала не знал — еще не знал, что это будет. Да форму — будет это роман, повесть или что-то другое. Можно сказать, что я прощупывал почву. Но к лету 91-го [идея] пришла ко мне из ниоткуда, и я начал писать, следуя за тем, куда она меня заведет. К концу того лета я знал, что это будет большая серия. Сначала я думал о трилогии, но сага вышла за ее пределы. Размер изменился, следом я добавил и другие элементы, но персонажи остались прежними — из 91-го года.

— Когда вы думали, что может получиться повесть, о чем она должна была быть?
[смеется] О, она должна была состоять примерно из 30 000 слов. Даже не знаю. Я так не делаю. Понимаете, у меня есть сюжеты, есть персонажи, и я просто иду туда, куда они меня ведут. В какой-то момент я остановился и нарисовал карту — думаю, в этот-то момент, я и понял, что напишу минимум роман. Возможно, трилогию. В 91-м трилогия все еще была главной формой в фэнтези жанре. [Роберт] Джордан был тем, кто сломал эту модель и вышел за пределы ее концепции, и я не уверен, что это произошло к 91-му году.

— И что же подтолкнуло вас к большему числу книг?
В самом конце, где-то в 95-м году я понял, что превышу объем трилогии, потому что у меня уже было 1500 страниц рукописи, а я еще даже не приблизился к завершению первой книги. Так что я сказал себе: «Я знаю, что все это не поместится в три книги. Чтобы закончить, мне надо разбить первую книгу на две». За этим последовали определенные изменения в структуре: я вернулся к началу и все переделал, а примерно 300 [последних] страниц и кое-что еще перенес во вторую книгу.

Некоторое время я говорил: «Это будет трилогия из четырех книг». Был такой прецедент. Мой друг Джин Вулф написал серию из четырех книг, которую в шутку называл «трилогией из четырех книг». А потом, в процессе дальнейшей работы то же самое произошло с «Битвой королей», тогда я подумал: «Наверное, будет шесть книг». Я никогда не говорил о пяти, я с четырех сразу перескочил на шесть. И долгие годы я говорил о шести книгах. А Пэррис, моя жена, стояла у меня за спиной, показывая семь пальцев. Так что теперь я говорю о семи книгах, но больше кровью ни под чем не подписываюсь.

— Вы все время говорите: «История растет по мере рассказывания».
Вообще, это фраза Толкина, я ее украл. Потому что «Властелин Колец» тоже начинался как продолжение «Хоббита». Он задумывался как еще одна детская книга, небольшое приключение хоббита, но превратился в нечто гораздо бо́льшее.

— Есть ли какие-то персонажи, которых вы разлюбили и они больше не вызывают у вас энтузиазма?
Я по-прежнему люблю всех персонажей. Даже не очень привлекательных. По крайней мере, персонажей с собственными главами. Когда я пишу с их точки зрения, я как будто нахожусь в их шкуре. Пытаюсь увидеть мир их глазами, понять, почему они поступают именно так, а не иначе. И даже те персонажи, которые представляются плохими парнями и в некотором объективном смысле ими и являются, сами себя таковыми не считают.

Сопереживаю и люблю даже людей типа Виктариона Грейджоя, который по сути тупица и грубиян…Так в комиксах бывает. Это Красный Череп, проснувшись утречком, спрашивает: «Какое бы злодеяние мне совершить сегодня?» Настоящие люди так не думают. Мы все считаем себя героями, хорошими парнями. У каждого из нас есть причины, почему мы совершаем гадкие, эгоистичные или жестокие поступки: «У меня не было выбора», или «Это — лучший из нескольких плохих вариантов», или «Нет, на самом деле это был хороший поступок, потому что Бог приказал мне его совершить», или «Мне пришлось это сделать ради моей семьи». Поэтому когда я пишу с точки зрения одного из своих персонажей, совершившего что-то подобное, я стараюсь помнить об этом.
Помню, поэтому сопереживаю и люблю даже людей типа Виктариона Грейджоя, который по сути тупица и грубиян. Но он чувствует себя обиженным и видит мир в определенном ракурсе. И Джейме Ланнистер, и Теон Грейджой — все они имеют свою точку зрения. Я их всех люблю. Хотя некоторых, наверное, люблю чуточку больше, чем других.

Теон Грейджой (худ. Emrah Elmasli)Теон Грейджой (худ. Emrah Elmasli)
— Что мне нравится в ваших книгах, так это то, как вам удается поймать этот внутренний монолог людей, когда они убеждают самих себя поверить в некую историю. Что-то вроде Шервуда Андерсона. Вы читали «Уайнсбург, Огайо»?
Нет, не читал.

— В ней люди считают истиной одну идею, одержимы ею, и она превращает их в чудовищ.
Ну конечно, это можно и в реальной жизни увидеть на примере многих религиозных людей.

— Я к тому, что эти персонажи и мир с вами уже 22 года, а это — немало. Вы не потеряли интереса к кому-нибудь из них с течением времени?
Знаете, нет, потому что пока не закончил задуманную мной еще в 1991 году историю. [Но] думаю, что если завершу эти семь книг, или сколько бы их там ни было, я от них подустану. Вряд ли я вернусь к рассказу о тех, кто выживет. История будет сродни Рейхенбахскому водопаду и Шерлоку Холмсу: «Я устал от Шерлока Холмса, не стану больше писать о нем рассказов».

Думаю, что если завершу эти семь книг, или сколько бы их там ни было, я от них подустану.Но пока этого не произошло: сколько бы ни было написано книг и слов, история все еще далека от завершения, а я хочу завершить. И потом уж буду обо всем об этом беспокоиться.
Иногда я отвлекаюсь на другие истории. Я склонен влюбляться в идеи и персонажей. Поэтому иногда я буду писать о чем-то еще. Это не отказ от ПЛиО, а миг страстного увлечения новой идеей, неожиданно возникшей в моей голове, когда я очень хочу написать об этих других людях, которых только что представил.

В своих интервью я часто привожу деление писателей на садовников и архитекторов по их подходу к материалу. Я — совершенно точно садовник. Я не знаю, откуда все это появляется. Я нерелигиозен, и не верю в благосклонность музы. Возможно, есть какая-то связь с право- и левополушарным мышлением, я не уверен. Очевидно, что все это берется у меня из головы, но не обязательно из сознательной ее части.

Идеи и персонажи парят у меня в голове, как мыльные пузыри, сегодня одни, завтра — другие. Они живые, они перешептываются у меня в голове, и мне хочется о них писать. Это то самое ощущение, которое писатели называют музой. Я знаю, что некоторых моих поклонников раздражает, что я продолжаю работать над Дикими Картами или чем-то другим. Но, послушайте, мне нравится заниматься разными вещами.

— Работа над одним проектом в ущерб остальному может привести к зашоренности.
Нужно любить то, что делаешь.

— Вы как-то сказали, что не любите писать, но вам нравится написанное.
Это справедливо не только для меня. Многие писатели говорят то же самое. Писательство — это непросто. Нужно садиться и работать.

Бывают дни, когда я встаю и говорю: «Черт возьми, куда подевался мой талант? Что за дерьмо я создаю? Это ужасно. Вот, это я написал вчера. Ненавижу, ненавижу это». У меня есть сцена в голове, а когда я пытаюсь перенести ее в словах на бумагу, слова получаются корявыми, а сцена — неправильной. Это так раздражает. А бывают дни, когда все идет гладко. Открываешь шлюз — и вот оно. Страница за страницей. Откуда только все берется? Даже не знаю.

В самом начале моей карьеры, еще до того, как я стал профессиональным писателем — я сейчас говорю о своих фэнзиновских днях в 60-е и 70-е — мои истории начинались и часто никогда не заканчивались. У меня были отличные идеи, я начинал рассказ, писал несколько страниц, пять страниц, десять страниц, и всегда все получалось не так хорошо, как оно было в моей голове. Вот такая невероятная вещь: стоило записать историю на бумаге, она оказывалась не такой хорошей, какой я ее себе воображал. Потом мне в голову приходила другая идея, я думал: «Да, вот эта будет по-настоящему волшебной». И откладывал в сторону ту полузаконченную.

Я думаю, одним из переломных моментов для меня стало прочтение четырех правил писательства Роберта Хайнлайна. Одно из них: «Ты должен завершать то, что пишешь». С первым правилом — «Ты должен писать» — у меня никогда не было проблем. Я писал с детства, но никогда не заканчивал. Тогда я понял, что завершать истории надо. Совершенно бесполезно владеть целым ящиком отрывков и всякий раз гнаться за следующей идеей, которая кажется лучше, прекраснее и увлекательнее, чем та, над которой работаешь сейчас. Так что я начал завершать истории. И я полон решимости поступить так же и с ПЛиО.

— Некоторые люди думают, что когда ПЛиО еще задумывалась как трилогия, у вас был общий план, состоящий из одной строки: «А тем временем, знать спорит за власть в Вестеросе». И такая общая строка разбухла до размеров трех-четырех книг. Есть в этом доля правды?
Хотя и очень сильное преувеличение, но крупица правды в этом есть. Ты создаешь персонажей, и иногда они начинают жить собственной жизнью. Что касается некоторых главных персонажей, то да, у меня всегда были планы насчет того, как будет выстроена линия Тириона, какой будет линия Арьи или Джона Сноу. Я знал, какими будут важные смерти и когда они произойдут. Это близко к изначальному замыслу.

Я думал: «Итак, Тирион встретил двух наемников, Бронна и Чиггена. Один будет сражаться за него. Который из них? Ну ладно, пусть будет Бронн» (худ. Майкл С. Миллер)Я думал: «Итак, Тирион встретил двух наемников, Бронна и Чиггена. Один будет сражаться за него. Который из них? Ну ладно, пусть будет Бронн» (худ. Майкл С. Миллер)Но есть и второстепенные персонажи вроде Бронна, подручного Тириона, который стал пользоваться большим успехом. Он появился из ниоткуда. Я думал: «Итак, Тирион встретил двух наемников, Бронна и Чиггена. Один будет сражаться за него. Который из них? Ну ладно, пусть будет Бронн». Но когда я написал о нем, он обрел собственный характер. У него невероятно загадочное прошлое, неизвестно, где он родился, откуда появился, но о нем интересно писать. Он появляется в сцене — в сериале его играет прекрасный актер — и становится настоящим.
— В сериале есть персонажи, которые, по моему мнению, обрели дополнительную объемность благодаря актерской игре. Это сказывается на романах? Вы думаете об актерах? Например, Натали Дормер великолепна в роли Маргери Тирелл.
Да, она потрясающая.

— Вы теперь задумываетесь о том, что она, как актриса, будет делать с материалом, который вы сейчас пишете?
В некоторой степени. Знаете, самый яркий пример – Наталия Тена в роли Оши. В книгах это незначительный персонаж, в характере которого выделена лишь одна черта и который существует для того, чтобы продвинуть сюжет и выполнить определенные сюжетные задачи. А Наталия Тена сделала персонаж интересным, ярким, живым и совсем другим. Наталия гораздо моложе и привлекательнее, чем моя Оша – та была на 10-15 лет старше, закаленная, жесткая…

— Сцены «соблазнения Теона» не было.
Нет. А Маргери... Моя Маргери моложе Лораса, а не старше. Она действительно — шестнадцатилетний ребенок. Натали великолепна, но она совершенно точно не ребенок. Она очень умна. Она практически та, в кого моя Маргери превратится через десять лет.

Эти изменения имеют свои последствия. В сериале также не хватает двух братьев Тиреллов. У телевизионных Тиреллов есть Маргери и Лорас, а в книге существуют еще два старших брата — Уиллас и Гарлан. У нас самый большой актерский состав на телевидении, поэтому мы не могли добавлять еще персонажей. А у меня, думаю, самый большой список персонажей в литературе.

— Ходят слухи, что Мартеллов в сериале тоже будет меньше.
Возможно. До этого еще не дошли. Я знаю, что они, точнее мы, в этом году добавляем Оберина. В интернете по этому поводу было много дискуссий. Так что у нас обязательно в определенный момент появятся Красный Змей и его брат Доран. Думаю, будут также Арео и Песчаные Змейки. Не знаю. Я писал книги, и не мечтая о том, что по ним снимут кино. Это было почти что реакцией на мою работу в Голливуде. «Я сделаю все таким огромным, каким захочу». При написании книг я нарушил множество правил, которым учат писателей и которым, конечно же, учили и меня. Но в какой-то момент я подумал: «К черту правила».

При написании книг я нарушил множество правил, которым учат писателей и которым, конечно же, учили и меня. Но в какой-то момент я подумал: «К черту правила».— Какие правила?
Ну, например, создавать так много персонажей. Давать им похожие имена. И все в таком роде. Я помню, что когда был начинающим писателем, меня учили, что не нужно описывать двух персонажей, имена которых начинаются с одинаковой буквы, иначе люди будут их путать. Я понял, что у меня будет больше 26 персонажей, поэтому от этого правила пришлось отказаться.
К тому же я увлекаюсь историей. Поэтому когда слышу, что нельзя давать двум персонажам созвучные имена, и уж тем более называть их одинаково, я отвечаю: «Но это совершенно неправдоподобно!» Знаете, в английской истории полным-полно Генрихов с Эдуардами. Там едва ли не одни Генрихи и Эдуарды, причем не только короли — те хотя бы пронумерованы — но и те, кто никогда ими не были. Всякие принцы, умершие до своего воцарения. Они даже не обозначаются номерами, и удержать всех их в памяти довольно сложно. Но это и есть история. Все семьи пользовались одними и теми же именами. Это очень правдоподобно, мне это нравится, и я это использую.

Допустим, среди Старков распространено имя Брандон. В книгах мы видим маленького Брана, а также брата Эддарда — Брандона. А если мы посмотрим на генеалогическое древо Старков, то найдем там еще не одного Брандона. Например, Брандон Строитель, и много прочих. Совсем как все эти Эдуарды или Вильгельмы у англичан. Даже если кого-то из них не звали Эдуардом или Генрихом, он принимал одно из этих имен, становясь королем. Он как бы говорил: «Теперь я —Эдуард VIII». Хотя до этого момента всю свою жизнь был Дэвидом. И вместо того, чтобы стать Дэвидом Первым, он становится Эдуардом Восьмым. Будто Дэвиды не слишком подходят в короли.

— «Царь Давид» звучит так, как будто придется сражаться с Голиафом.
Интересно, когда принц Чарльз станет королем, какое имя он себе возьмет?

— Карл Третий?
Карл Третий. Но это несчастливое имя. Я имею в виду, что Карл Третий уже как бы был — так называли Красавчика принца Чарли, к тому же, вроде бы это имя династии Стюардов, и кроме принца Чарли Карлов со времен Карла Второго не было. Карлу Первому отрубили голову. Карл Второй пережил революцию. Потом Красавчик принц Чарли претендовал на титул Карла Третьего. Так будет ли у нас еще один Карл Третий, или принц Чарльз скажет: «А давайте-ка я буду Эдуардом IX»? Или Георгом? Мне кажется, он мог бы стать Георгом VII.

— Когда вы ввели в повествование Арью, вы уже знали, что она станет профессиональной убийцей?
Вообще-то она пока не является профессиональной убийцей. Вы предполагаете, что она станет таковой. Но пока что она всего лишь ученик.

— Но она уже занимается убийством людей и обучилась некоторым секретам профессии.
Все дело в увлекательном образе ребенка-солдата, причем не только в ПЛиО, мы уже делали подобное в серии Диких Карт. У всех в голове образ ребенка, как чего-то милого и невинного. Думаю, что недавняя история Африки и кое-что из более ранней истории показали, что при определенных обстоятельствах, дети могут быть сталь же опасны, как и взрослые, если не еще хуже. В каком-то смысле, для них все это как игра.

— Случалось ли такое, что вы изменяли своему первоначальному замыслу в отношении кого-то из главных героев?
Я бы не хотел сейчас раскрывать свои замыслы насчет главных персонажей, но я тщательно отслеживаю их линии. Однако есть второстепенные персонажи типа Бронна, которые приобретают все больше значения.

— Я буквально одержима идеей пятилетнего разрыва в середине сюжета саги, который вы изначально планировали. Как такое могло случиться?
Изначально не планировалось никакого разрыва. Время должно было течь непрерывно, по мере того, как развивается сюжет книги. По моей изначальной концепции 1991 года, я начинал с совсем юных персонажей, которые постепенно взрослели. Так, в начале Арье восемь лет, во второй главе она старше на пару месяцев, потом ей уже восемь с половиной, а затем девять. Все это происходит в течение книги.

Но когда я приступил к работе, то обнаружил, что события имеют определенную динамику. Вот вы пишете главу, а в следующей действие не может возобновиться лишь через шесть месяцев, потому что последствия того события нельзя отложить. Затем нужно описать то, что произойдет еще через неделю. Потом новости о произошедшем распространяются дальше.

«Если время не идет так, как я хочу, то я просто перескочу на 5 лет вперед»… В конце концов, после года борьбы, я признался: «Из этого ничего не получится». Очень скоро исписаны уже сотни страниц, а в сюжете вместо задуманных шести месяцев или даже года, прошла лишь одна неделя. И вот книга заканчивается, в ней много чего произошло, но все — за куда более короткий промежуток времени, чем планировалось, и восьмилетний ребенок все еще восьмилетний ребенок. Работая над первыми тремя книгами, я истратил на это много сил. Когда стало очевидным, что не все идет так, как было задумано, родилась идея пятилетнего разрыва. «Если время не идет так, как я хочу, то я просто перескочу на 5 лет вперед». Так я вернусь к уже подросшим персонажам. Это я и пытался проделать, когда приступил к «Пиру стервятников». Разрыв должен был разделить «Бурю мечей» и «Пир стервятников».
Но вскоре я обнаружил то, с чем пытался бороться целый год. Трюк с разрывом удавался только с персонажами вроде Арьи, отправившейся в Браавос в конце «Бури мечей». Возвратившись к ней через пять лет, мы обнаруживаем, что все это время она занималась обучением и всяким таким прочим. Еще есть Бран, которого приютили Дети Леса. Мы запросто можем вернуться к нему через пять лет после зеленой церемонии. В его сюжетной линии это отличный ход.

Однако это совершенно не работает с другими персонажами. Вот я пишу главы Серсеи в Королевской Гавани и говорю: «Хорошо, за эти пять лет на посту Десницы побывало шесть разных людей, а вот четыре года назад был раскрыт такой-то заговор, а вот это произошло три года назад». Я пытался описывать все это во флэшбэках, но выходило криво. Можно было бы написать, что за эти пять лет там ничего не произошло, но так еще хуже.

Джон Сноу (худ. Энрике Короминас)Джон Сноу (худ. Энрике Короминас)
Совсем плохо было с линией Джона Сноу, потому что в конце «Бури мечей» его избрали лордом-командующим. Вот я начинаю писать: «Ну что ж, прошло пять лет, как я был избран лордом-командующим. Ничего особенного за это время не произошло, но недавно опять начали возникать всякие проблемы». В конце концов, после года борьбы, я признался: «Из этого ничего не получится».

— Наступление Зимы должно было случиться в эти пять лет или до них?
Нет, разрыв не планировался на Зиму. Наступление Зимы должно было быть показано в сюжете.

— То есть это были бы просто еще пять осенних лет?
Точно. Такие случаи у меня уже упоминались. Лето продолжается десять лет. В пятилетней Осени не было бы ничего необычного.

— Я знаю, что кое-что из написанного тогда материала попало в книги, в том числе в «Танец с драконами».
И в «Танец с драконами», и в «Пир стервятников». Кое-что в них было включено [без изменений]. Кое-что я переработал. Версия тех событий, но не то же самое, что было изначально. Кое-что я просто выбросил — то, что просто никак не подходило.

— Итак, вам пришлось кое-что изменить, поэтому Арья не повзрослела, а Джон Сноу не успел реализоваться как лорд-командующий.
Я знаю, что не всем моим читателям это по нраву, но мне кажется, что я принял верное решение.

— Читателям не понравилось отсутствие пятилетнего разрыва?
Нет, скорее некоторые сюжетные линии «Пира стервятников». Иногда мне жалуются, что в этой книге ничего не происходит. Но под «ничего» они и я, кажется, подразумеваем разные вещи. Я не считаю обязательными все эти битвы, поединки на мечах и убийства. Развитие персонажа и изменения в характере — вот что важно, и в этом есть определенные сложности, которых, как мне кажется, большинство писателей избегают. Я доволен, что не стал опускать эти моменты.

Например, обучение Арьи или Брана. По сути, процесс обучения не самая увлекательная вещь. И уж точно не самая простая с точки зрения написания. В кино монтаж легко решает эту проблему. Вот Роки еще не может быстро бегать и ему не удается поймать курицу. Но при монтаже лишнее вырезается, картинки сшиваются друг с другом, и вот всего за минуту экранного времени Роки становиться сильным и с легкостью ловит курицу.

Иногда я был бы не прочь сделать монтаж своей собственной жизни. В реальной жизни все намного сложнее. Иногда я был бы не прочь сделать монтаж своей собственной жизни. Например, сейчас я хочу прийти в форму. Давайте-ка сделаем монтаж, и — бум! — я уже на пятьдесят фунтов легче, и в хорошей форме. Минутка монтажа заменяют поднятие тяжестей, пробежки, поедание салатов и отказ от стейков. Но в реальной жизни такого не провернуть. Приходится работать над собой, день за днем.
И вы знаете, это оказалось интересно. Джон Сноу, как лорд-командующий. Дени, как королева, противостоящая устоям. Так много книг лишены этого. Когда вы работаете в жанре высокого фэнтези, создается такое ощущение, будто бы вы ведете диалог с другими авторами, писавшими ранее в этом жанре. Например, о том допущении, что если человек хороший сам по себе, то он и королем будет хорошим — как у Толкина в «Возвращении короля» Арагорн становится королем и «правит мудро три сотни лет». Ну что ж, отлично. Легко такое написать.

Но что это значит — правил мудро? Какова была его налоговая политика? Что он делал, если два лорда ополчались друг против друга? Или если с севера нападали варвары? Какой была его миграционная политика? А как насчет равных прав для орков? Или, может, он просто проводил политику геноцида в стиле: «Давайте-ка перебьем всех тех долбанных орков, которые еще не сдохли»? Или он попытался исправить их? Эти мелочи правления никто [в высоком фэнтези] не описывал.

Мне кажется, отчасти это происходит по воле читателей, которым это неинтересно. А я считаю, что это увлекательно. Видеть кого-то вроде Дени с ее попытками справиться с обязанностями королевы, договориться с фракциями и гильдиями, управлять экономикой. Поля вокруг Миэрина сожжены, казна пуста, торговли с городом нет. По-моему, это интересно и, к счастью, так считают и многие мои читатели.

— Давайте поговорим о бурлящих в интернете спорах вокруг Оберина. У вас есть какие-то мысли насчет этого?
Мой развернутый ответ можно прочесть в моем блоге, где я оставил пару замечаний относительно того, что люди говорят об этом. В своем воображении я представлял Оберина Мартелла со внешностью, что я называю средиземноморского типа. Некоторые нападали на меня за это, говоря: «Да этот невежа просто не в курсе, что Африка — это тоже Средиземноморье». Нет, я в курсе. Но когда в обиходе говорят о внешности средиземноморского типа, то представляют грека, итальянца или испанца. Если речь идет о марокканце или тунисце, то говорят о внешности североафриканского типа. Именно так размышляют люди.

«Образцовая» по мнению Мартина Арианна Мартелл (худ. М. Вильнёв)«Образцовая» по мнению Мартина Арианна Мартелл (худ. М. Вильнёв)
Я всегда представлял Мартеллов и соленых дорнийцев со внешностью средиземноморского типа, и считаю, что кастинг оказался очень близок к тому, что описано в книгах. Мне нравится. То есть, я готов это принять.

Некоторые люди писали мне (и я старался отвечать) очень трогательные письма о том, что им бы хотелось видеть в книгах кого-то похожего на них. В их воображении они походили на Мартеллов, и поэтому были разочарованы узнать, что это не так.

Я могу это понять, но тут дело не в моих намерениях. Здесь даже терминология затруднена. Я толком не знаю, как лучше сказать: «черный» или «африканец». С одной стороны, я говорю «африканец», имея в виду кого-то типа афроамериканца. Но если использовать слово «африканец», то тебя могут обвинить в том, что я, мол, утверждаю, будто бы все африканцы одинаковые.

Я пишу, основываясь преимущественно на средневековой Англии, Шотландии, отчасти Франции. Тогда можно было встретить случайного человека с другим цветом кожи, но это было скорее в диковинку. Не знаю. Я ведь беру образы из истории, хоть и переношу их в фэнтези. Я много читал об исторических событиях, Войне Алой и Белой Розы, Столетней Войне. В те времена мир был очень разнообразным. В культурном отношении возможно намного разнообразнее, чем сейчас, но путешествовать тогда было сложнее. Таким образом, даже несмотря на то, что рас, народностей и племен в мире было больше, они почти не взаимодействовали друг с другом. Я пишу, основываясь преимущественно на средневековой Англии, Шотландии, отчасти Франции. Тогда можно было встретить случайного человека с другим цветом кожи, но это было скорее в диковинку.
— В то же время, ваша Дейенерис знакомится с более евразийскими и ближневосточными культурами.
И это тоже предмет споров. Как-то я писал про это в своем блоге. Мне известно, что некоторые люди воспринимают происходящее с политических или расовых позиций, полностью игнорируя вопросы логистики. Я говорю о том, что написано в книгах. Книги — вот то, чем я занимаюсь. И я отвечаю за написанное.

Рабство в античности и в средневековье не имело расовых предпочтений. Это я и пытался показать в своих книгах.Рабство в античности и в средневековье не имело расовых предпочтений. Спартанец мог проиграть войну и оказаться рабом в Афинах, или наоборот. Можно было стать рабом за долги. Вот такое рабство я и пытался показать в своих книгах.
Люди, которых Дени освобождает в городах работорговцев, принадлежат к самым разным народностям, и в книгах это показано четко. Однако, когда Дэвид Беньофф и Дэн Вайс со своей командой снимали эту сцену, а дело было в Марокко, им потребовалось около 800 статистов. Это очень много. Они наняли тех, кто пришел. Статистам платят не так уж много. Как-то раз я получил за такую работу что-то около 40$ за день съемок. Возможно, в Марокко платили и того меньше, наверняка там не такие ставки. Заплатив 40 баксов каждому из восьми сотен марокканцев, вряд ли вы захотите привозить 100 ирландцев только для расового разнообразия. У нас и без того были постоянные проблемы с бюджетом.

Статисты «Игры престолов» в Марокко Статисты «Игры престолов» в Марокко
Я знаю, что для многих читателей все это не имеет никакого значения. Но вопрос тут в реализме, бюджете и наших возможностях. Одна сцена — один день. Времени, чтобы беспокоиться о подобных деталях, нет. Для меня как человека, работавшего на телевидении, это очень важно. Не знаю, считается это ответом или нет. Я ответил так, но знаю, что многих мой ответ не удовлетворил. Все это их расстроило.

— Многие жалуются, что дотракийцы — ограниченное варварское сообщество.
Хотя у меня не было главы с точки зрения персонажа-дотракийца.

— Я думаю, что уже поздно его вводить.
Я мог бы ввести точку зрения дотракийского персонажа, но у меня уже около шестнадцати персонажей с главами. Можно было бы убить некоторых из них, чтобы вернуться к семи-восьми персонажам, с которых я начинал. Образ дотракийцев восходит к гуннам и монголам, есть в них что-то и от степных племен вроде аваров и мадьяров. Я также добавил черты равнинных племен американских индейцев, а потом внес чисто фэнтезийные элементы. Это все-таки фэнтези.

Монголы даже в дни наивысшего расцвета любили сделать что-нибудь вроде гигантской груды голов. Варвары ли они? Да, но и монголы такими были. Недавно посмотрел интересный фильм про Чингисхана. Я читал о нем книги, и считаю, что он один из наиболее интересных и харизматичных исторических персонажей. В определенный момент монголы вышли на очень высокий уровень, но поначалу они не были такими. И даже в дни наивысшего расцвета любили сделать что-нибудь вроде гигантской груды голов. «Сдайте мне свой город, или мы придем сами, убьем всех мужчин, изнасилуем всех женщин и навалим огромную груду голов». Они поступали так несколько раз, и в других городах уже говорили: «Сдаться — это хорошо. Мы сдадимся. Мы заплатим. Только не надо груды голов, пожалуйста».
— Возвращаясь к сказанному вами о том, что время течет слишком быстро, и персонажи не успевают взрослеть так, как вам хотелось бы. Вы не думаете, что было ошибкой ввести в книгу воронов, которые могут быстро доставлять сообщения?
Нет, не думаю. Честно говоря, не размышлял над этим. Можно было бы немного все замедлить, используя только гонцов. Но я хотел, чтобы сообщения доставлялись с определенной скоростью.

— Потому что вороны — они как интернет в Вестеросе.
Они как интернет, который подвергается хакерским атакам — стрелы и лучники их сбивают, и сообщения не доходят. Я пытаюсь это отразить в книгах, пытаюсь показать мелкие детали, которые производят на меня впечатление в истории. Одна из них —недостоверность информации. У них ведь не было CNN, поэтому они получали сообщения о битвах слишком поздно. Даже сейчас мы читаем об одних и тех же сражениях в разных источниках, и информация о количестве участников сильно разнится. И это я говорю о настоящей истории.

По мнению французов, в битве при Азенкуре участвовало 4 000 французов и 5 000 англичан, а по английской версии — 200 000 французов и 7 англичан, вооруженных ножами для фруктов (худ. Донато Джанкола)По мнению французов, в битве при Азенкуре участвовало 4 000 французов и 5 000 англичан, а по английской версии — 200 000 французов и 7 англичан, вооруженных ножами для фруктов (худ. Донато Джанкола)

По мнению французов, в битве при Азенкуре участвовало 4 000 французов и 5 000 англичан, а по английской версии — 200 000 французов и 7 англичан, вооруженных ножами для фруктов. Так что в вопросах вроде численности армий я намеренно делаю то же самое. Сведения разнятся.
Читатели пишут мне: «Вы противоречите себе. В одной главе писали, что эта армия состояла из 20 000 человек, а в другой сказали, что из 30 000». Нет, я себе не противоречил. То есть, данные, конечно, противоречивые, но это противоречие внесено намеренно, чтобы показать, что в этом обществе не было точной информации. У нас и сейчас таковой нет. Люди до сих пор путаются. Спросите любого репортера, сколько людей участвовали в оккупации Уолл Стрит? Почему-то толпа, о которой сообщает MSNBC, гораздо больше, чем та, о которой говорит Fox. Количество участников оккупации Уолл Стрит у Fox всегда меньше, а участников Движения чаепития — всегда больше.

— Вы много говорили об исторических романах, на которые опирались. На вас оказал влияние роман Роберта Грейвса «Я, Клавдий»?
В некоторой степени. Я читал романы «Я, Клавдий» и «Божественный Клавдий» много-много лет назад. И мне очень нравился телесериал. Я думаю, он принадлежит к числу лучших. Говорят, что HBO, возможно, снова его запустит. Опасная идея.

— У вас есть контракт с HBO на написание сценария.
Да, есть.

— Появились уже какие-то результаты?
Я работаю над некоторыми идеями. Я не могу сам заниматься сериалом, потому что мне еще книги писать надо. Но я работаю с другими сценаристами, продюсерами, партнерами и так далее. Я могу предложить идею, как с «Игрой престолов», может быть, написать один сценарий в год. «Приглядывать» за ним. Но должны быть другие люди, как Дэвид Бениофф и Дэн Вайс, которые ежедневно занимаются сериалом, и именно они там главные.

— Создается впечатление, что разработка в HBO идет очень медленно. Процесс перевода чего-либо в стадию разработки занимает так много времени.
Это так, но они и не работают одновременно над таким большим количеством проектов, как широковещательные сети — те обычно заказывают пилотные сценарии к 20 драматическим сериалам, снимают 10 пилотов из 20, а в итоге оставляют три сериала. HBO так не делает. Когда они работают над чем-нибудь, то относятся к этому очень серьезно. Знаете, у них в работе сейчас несколько интересных проектов. «Американские Боги» могут стать хитом. Или если все-таки снимут заново «Я, Клавдий», хотя это будет непростой задачей, потому что оригинальный сериал был великолепным. Как можно найти равноценную замену Дереку Джекоби, Джону Херту, Брайану Блессиду и Шану Филлипсу? Вот ведь был актерский состав!

Конечно, HBO может пойти дальше, потому что оригинальный «Я, Клавдий» был сделан BBC за полтора доллара. Декорации — просто разрисованная ткань. Иногда видно, как мраморные колонны шатаются, если кто-то проходит мимо них слишком быстро. Все было нарисовано, но никого это не волновало. Декорации были просто указанием на место действия. Спецэффекты — это замечательно, но великолепной историю делает сценарий, актерская игра и то, как история рассказана. Диалоги и персонажи... Отличный, отличный сериал.

Йен МакНис в костюме Иллирио Мопатиса (в последствие его сыграл Роджер Аллам). У Мартина был такой же. Йен МакНис в костюме Иллирио Мопатиса (в последствие его сыграл Роджер Аллам). У Мартина был такой же.— Что было не так с изначальным пилотом «Игры престолов», от чего пришлось отказаться?
Я не думаю, что с ним было что-то не так, как с таковым. Было несколько ролей, на которые они решили сделать рекаст. Еще мне кажется, они захотели сделать размах пошире. На пилот были потрачены немалые деньги, но, возможно, сцены были недостаточно эпическими, или не хватало того широкого кинематографического ощущения, которого, как мне кажется, в сериале удалось достигнуть. Но мне нравился изначальный пилот. Конечно, потому что в нем был я. Мое камео. Они его вырезали. Очень печально. У меня были гигантские яйца и огроменная шляпа. Я думаю, что в этом вся проблема. В шляпе.
— Вы видели сериал «Параллельные миры» (Sliders)? Если да, то что вы о нем думаете?
В основе моего невыпущенного шоу «Из мира в мир» (Doorways) лежала сходная идея, но сценарий был лучше, актерский состав — удачнее, словом, оно было лучше во всех отношениях. Единственный эпизод «Параллельных миров», который я видел, был пилот, и мне он показался ужасным. Но я готов признать, что это мое предубеждение. Я понимаю, что не могу оценивать объективно, ведь работал над своим шоу больше года.

Но мне известно кое-что из последующей истории «Параллельных миров», и мне кажется, что я увернулся от пули со своим «Из мира в мир». Ведь у меня могло бы и не получиться сделать это шоу так хорошо, как я хотел. Концепция «Из мира в мир» заключалась в том, что главные герои путешествуют по альтернативным мирам — каждую неделю в новое приключение и в новый мир. Так мы увидели бы все эти чудесные альтернативные миры. Я разработал около 40 идей для них, и у нас были готовы шесть сценариев.

Но сделать все правильно для нас значило создать целый мир. К примеру, 1993 год в мире, где крушения Римской империи не произошло. У нас сериал был посвящен не путешествиям во времени, так что надо было продумать всю визуальную концепцию [альтернативной вселенной]. Это большая работа для дизайнеров декораций и художников по костюмам. Ладно, пусть у нас идет 1993 год, а насколько продвинулся научно-технический прогресс со времен Римской империи? Была ли у них промышленная революция? Во что они сейчас одеваются? Носят ли тоги, как в 44 г. до н.э.? Они ведь не могут одеваться, как современные американцы XX века, должно быть что-то подобное тоге, только 2000 лет спустя. Над каждой подобной мелочью нужно хорошенько подумать.

В конце концов проект получил второе рождение в виде серии комиксов.В конце концов проект получил второе рождение в виде серии комиксов.А на чем они ездят? Понятно, что Бьюиков и Шевроле у них не будет. Будут ли у них вообще автомобили или машины, сделанные по типу римских колесниц? Понимаете, машины будут другими, поезда будут другими. [Только продумать] все это потребует много труда, а нужно еще и построить. И в тот момент, когда «Из мира в мир» было пора запускать, я как создатель проекта посмотрел на бюджет картины и у меня возникло ужасное чувство, что этих средств недостаточно, чтобы снять задуманное. Как и у других сериалов тех времен, у нас было примерно полтора миллиона на серию. На эти деньги не отстроить целый мир.
Это и случилось с «Параллельными мирами». Они путешествуют не по вселенным, где Римская империя не рухнула и пр., а по мирам, которые «ого, этот мир почти как наш, только Пит Бест здесь все еще играет в Битлз». Костюмы, машины — все это было, как в настоящем. В одном из миров у них была такая штука, что огни на светофорах работали наоборот — красный разрешал движение, а зеленый запрещал. Тоже мне разница.

Это плохая научная фантастика, и это тупо, поэтому-то я и потешаюсь. Если это [светофоры наоборот] все, на что вы способны, то вам не стоит вообще браться за шоу об альтернативных мирах. Но в итоге из-за бюджетных ограничений, нам, возможно, пришлось бы делать то же самое. Тогда в моем резюме оказался бы плохой сериал.Так что будем считать, что мне повезло.

Но при этом мы набрали отличных актеров. И, думаю, написали бы лучший сценарий. Да и персонажи у нас были интереснее. И все равно неминуемо возник бы конфликт между бюджетом и сюжетом. В то время я пытался сказать каналу: «Надо работать цепочками из нескольких серий, а не отдельными сериями. Только так дело и пойдет. Скажем, наши герои попадают в Римский мир и остаются там на шесть серий. За неделю нам ничего путного сделать бы не удалось, а так у нас будет время «устаканить» костюмы и архитектуру». Надо же строить декорации, чтобы в Римском мире была своя архитектура, а в мире «Тысячи и одной ночи» — своя. И так далее. Но кабельные сети не любят строить линии из нескольких серий, особенно тогда, в девяностые. Сейчас они этим занимаются более охотно. А тогда они предпочитали сериалы, состоящие из отдельных серий, которые можно было показывать в любом порядке, и когда каждая серия возвращала нас к некой исходной точке.

— Как дела с экранизацией Диких Карт?
Сценаристом там Мелинда Снодграсс. Она расправилась с двумя черновиками. Из последнего, что я слышал — они в поисках режиссера. Когда режиссер подпишется под проект, будем двигаться дальше.